Она даже слышала, как снаружи чиркают спички. Вся деревня вокруг уже полыхала, и нацисты пытались поджечь последний уцелевший дом. В его стенах находилась Мария Вайнштейн — она сидела, крепко обнявшись с недавно удочерившей её семьей. Там, посреди этого хаоса, евреи и неевреи объединились как одна семья в горячей молитве…

Почти 70 лет спустя эта хрупкая восьмидесятилетняя женщина открыла мне дверь своего дома. С широкой улыбкой она поприветствовала меня немногими английскими словами, которые знала, и пригласила в гостиную. Мария, одетая в скромное цветастое платье, поведала мне свою историю через переводчика, её внука Давида Таубе.

Мария Вайнштейн родилась в респектабельной еврейской семье в деревне на территории тогдашней Польши (нынешней Украины) 5 мая 1931 года. Отец — успешный бизнесмен — и мать — любящая домохозяйка — обеспечивали ей, её старшему брату и младшей сестре безбедную жизнь.

«До десяти лет большую часть времени я проводила со своей семьей», — вспоминает Мария. — «Я ходила в школу, посещала синагогу, и мой дедушка-раввин учил меня молиться». Родственники и репетиторы обучали девочку различным предметам: от языков до религии. «Это было до прихода немцев».

В 1941 году для семьи Вайнштейн все изменилось — их принудительно вывезли из родного села Радехов в соседний город Любомль. Там их, как и другие еврейские семьи, согнали в гетто. «Жить было тяжело. Они обращались с нами очень плохо».

Её отец сумел достать документы, позволявшие ему выезжать из гетто, чтобы заработать для семьи. Платили ему картошкой, хлебом, иногда молоком. Для голодающих людей еда была ценнее денег.

Потом дела пошли ещё хуже. Волна убийств приближалась к ним. Вокруг гетто поставили вооружённую охрану. «Тогда все поняли, что смерти нам не избежать».

Мария, которой тогда едва исполнилось одиннадцать, помчалась в свою комнату и начала молиться: «Боже, спаси нас!» Она знала, что им нужно бежать. Но мать отказалась уходить, и сын тоже боялся оставить её. С маминым благословением Мария и её младшая сестра Валя бежали. Когда они подошли к воротам гетто, их остановил охранник. «Ты еврейка?» — спросил он Валю. Восьмилетняя девочка сказала «нет», но он обвинил её во лжи и переключился на Марию. «Ми приносили молоко одній жінці», — солгала она.

Две девочки смогли выскользнуть из гетто. Лишь позже из рассказа местного мальчика она узнала о судьбе своей матери и брата.

Евреев из гетто согнали рыть на территории кирпичного завода большие ямы. «Они не знали, что эти ямы станут их могилами».

«Они выстроили их в ряд, заставили полностью раздеться на краю этих братских могил, а потом начали стрелять прямо в толпу. Затем просто засыпали тела мёртвых и умирающих людей землёй. Говорят, что земля на месте расстрела шевелилась ещё три дня».

Узнав о массовых убийствах, их отец выехал из деревни в город, по пути высматривая выживших. Увидев на дороге двух своих дочерей, он сразу же спросил, где их мать и брат. «Мы сбежали», — ответили они. Поняв, какая судьба постигла его жену и сына, отец заплакал.

Смерть подстерегала их за каждым углом. Спали они где придётся: под деревьями, в кустах или даже в канаве за церковью. В районе двух часов ночи, пока девочки спали, Яков ходил договариваться с сочувствующими селянами, чтобы добыть хоть немного еды.

Вскоре они узнали, что о них донесли. Снова пустились в бега, а смерть неотступно следовала за ними.

Где-то в лесу их догнали двое украинцев, работавших на нацистский режим. «Мне не страшно, можете меня убить, — сказал отец Марии. — Пусть только девочки останутся живы». Сердце одного из мужчин начало смягчаться. Но, увидев это, второй пришел в ярость. Пока более спокойный солдат пытался утихомирить напарника, у Якова и его дочерей появилась возможность скрыться.

Однажды, пока они спали, скрытые ветвями деревьев, на них наткнулись несколько таких же беглецов-евреев. В какой-то момент их группа насчитывала одиннадцать человек.

Когда Яков в очередной раз пришёл попросить еды, ему отказали: «Тебе нельзя больше сюда приходить. Они знают, что я помогаю евреям». 

Сидя в кустах, они планировали обратиться за помощью в другой дом. Туда пойдет Мария и попросит еды, используя свои скудные познания в польском. Но как только девочка вышла из зарослей, её глазам открылось ужасающее зрелище. Отряд одетых в черное мужчин оцепил селение. Как только они увидели вышедшую из кустов девочку, началась погоня. Мария быстро подала знак отцу и сестре, что нужно бежать.

Мария описывает это так: «Стоило нескольким людям выскочить из зарослей, чтобы перебежать через поле, в них сразу же полетели пули». Солдаты стреляли в спины бежавших, целясь по более крупным фигурам. «В тот момент я не боялась. Во мне откуда-то появились силы бежать в другом направлении».

Её разбудил шорох шагов. Подняв голову, маленькая Мария увидела прямо рядом с собой морду волка. Однако она не испугалась даже тогда, когда дикое животное начало принюхиваться к ней. «Я ясно почувствовала, что это знак от Бога. И мне нужно было немедленно уходить».

Как только она двинулась в путь, сразу же наткнулась на свою сестру. «Где папа?» — спросила Мария. Валя показала куда-то в сторону и сказала: «Вон там. Его убили». Как только их отец понял, что убийцы целятся в более крупных из беглецов, он столкнул свою младшую дочь в канаву, полагая, что даже если его убьют, она сумеет избежать смерти. Вот так девочки 11 и 8 лет оказались совершенно одни.

По мере приближения зимы положение сестёр становилось все отчаяннее. Даже когда им удавалось найти еду: «Мы с трудом могли её проглотить. Горло было, как будто выжжено огнём». Без тёплых вещей снежная погода очень скоро превратила их кожу в сырое мясо.

Когда холод становился нестерпимым, девочки старались найти какой-нибудь хлев или сарай, чтобы без ведома хозяев согреться и отдохнуть, зарывшись в сено.

Три дня девочки спали в сене без еды и воды. Они были измучены, обезвожены и истощены. В полном отчаянии сестры облизывали листья в поисках хоть какого-нибудь пропитания. «У нас уже не было ни сил, ни желания жить». Совершенно отчаявшись, сестры решили вернуться в гетто умирать.

Они подходили к Любомлю, погруженному в зловещую тишину. Вдруг Мария заметила пожилого мужчину. Терять ей было нечего, и она подошла к незнакомцу, чтобы попросить о помощи.

— Вы еврейки, — отрезал он.

— Мы полячки, — солгала Мария. «Если бы мы признались, что еврейки, он бы ни за что нам не помог. Но если сказать, что мы полячки, то шансы были 50/50».

Беглянкам позволили поспать эту ночь в безопасности. На следующее утро на улице их встретило голубое небо и яркое приветливое солнце. С обновленным желанием жить они двинулись в новом направлении.

Через какое-то время девочки пришли в незнакомую им деревню и сразу начали стучаться в дома. «Мы постучались в один дом, во второй, в третий, и отовсюду слышали только одно: «Вы еврейки. Уходите отсюда»».  

Одинокие и отвергнутые, девочки устроились на ночлег в куче сена. «Я совсем не боялась никаких животных. Мне не было дела до змей, волков или кого-то в этом роде. Но если я слышала звук человека, я каменела. Как будто ко мне приближалось чудовище».

Утром девочки снова решили отправиться в гетто. По пути они увидели какую-то женщину с дочерью, которые ткали сукно. Она крикнула им: «Девочки, идите сюда».

И спросила: «Вы чьи?» Когда они ответили, женщина по их фамилии поняла, что они еврейки. Но госпожа Янюк все же сказала: «Так, вы останетесь с нами».

Так девочки чудом нашли себе дом. В 1939 году семья Янюков потеряла близнецов. Казалось, что четыре года спустя еврейские девочки Мария и Валя появились именно для того, чтобы залечить старые раны. Очень скоро разница в отношении к родным детям и недавно появившимся полностью исчезла. Мария и Валя не знали, что Янюки приняли их в семью с полным осознанием того, что любого, кто поможет беглым евреям, ждёт неминуемый смертный приговор. Вся семья твердо верила в Иисуса и была убеждена, что защитить этих детей было не просто правильно — именно этого от них ожидал их Мессия!

Спустя всего несколько месяцев после появления в семье девочек, в дверь постучались нацисты. «Мы слышали, что вы скрываете евреев!» — крикнул с порога нацист. Когда приёмная мать сказала, что это неправда, нацисты начали ей угрожать: «Мы убьем всю вашу семью, если вы их не выдадите». Но предательство даже не рассматривалось, госпожа Янюк была непоколебима: «Все эти дети – мои!»

После этого случая Мария и Валя поняли, какую самоотверженность проявила семья, добровольно взяв на себя обязательство защищать их. «Видя их жизнь, мы стали понимать, что в них есть что-то особенное», — говорит Мария.

Янюки сразу объяснили девочкам, что они верят в то, что Иисус был еврейским Мессией, но никогда не заставляли сестёр ходить с ними в церковь. Однако после того случая Мария и Валя сами захотели пойти в место поклонения, чтобы узнать, каким образом их вера способна давать такую любовь и мужество.

Девочкам стало интересно: может ли их Бог быть тем же самым Богом, которого они были научены почитать как евреи?

Мария с малых лет любила Тору и сразу же всё поняла, когда услышала стихи из Священного Писания, которые объяснял пастор. Когда в этих местах Писания и в Новом Завете Мария увидела доказательства, что Иисус был еврейским Мессией, её это не шокировало.

«Мне было хорошо известно, кто такой Мессия — мы [евреи] ждали его», — объяснила она. — «Я просто пришла к выводу, что Мессия, Иешуа (Иисус), уже пришёл. Когда я была маленькой девочкой, мама частенько говорила мне: «Всегда прислушивайся к Богу и будь открытой для Него, чтобы не пропустить и почувствовать, что Он стучится в твою дверь, чтобы взять тебя в Землю Обетованную»».

Позже, когда нацисты вернулись, чтобы сжечь деревню, вся семья держалась вместе и горячо молилась в своём доме. Их вера не поколебалась даже тогда, когда немцы пытались поджечь дом. Каким-то чудом он не загорелся.

В 1951 году Мария вышла замуж. «Он был очень хорошим парнем, а я была для него очень хорошей кандидатурой. Его семья не захотела меня отпускать». 

В следующие несколько лет у них с Дмитрием родилось четверо детей. Когда младшему было всего два месяца, её муж умер от рака, оставив Марию вдовой в 27 лет. 

«После смерти папы четверо или пятеро мужчин предлагали маме выйти замуж, но она всем отказала. «Я жена одного мужчины», — отвечала она», — рассказывает Вера, дочь Марии.

Мария воспитывала своих четверых детей одна. Сейчас она проживает в районе залива Сан-Франциско, недалеко от дочери и внуков — Давида и Елены. О своей бабушке Давид говорит так: «Её неизменная преданность Богу, проявляемая в любви, стойкости и прощении, показала мне пример жизненного пути, которому я старался следовать с детства. Без сомнения, этот путь непростой, но, как говорит моя бабушка Мария: «С Богом возможно всё». 

Бесспорно, Мария Вайнштейн не просто передала следующим поколениям свои гены, она оставила после себя и богатое духовное наследие. Эта чудесная женщина выжила не только, чтобы рассказать свою историю, она стала примером веры в Бога Еврейских Писаний.  

Своей жизненной историей она вдохновила два исполненных веры поколения — четверых детей и 12 внуков. «Всё то, что мне пришлось пережить, — размышляет 80-летняя Мария, — я бы ни за что не прошла без Иисуса. Я уповала и надеялась на Него, и Он направлял меня. И до сих пор я жива лишь по Его великой милости».